Куда пойти в Тбилиси?

akinФильм-скандал «А потом мы танцевали» (драма), Леван Акин, Швеция/Грузия/Франция, 2019

Братская любовь фильма: «Я стану толстым, ленивым и вечно пьяным грузином – это моя судьба, но мне плевать на нее, а ты всегда был лучше меня, уезжай из страны, здесь ты чужой и никогда своим не будешь».

Со своим уставом в чужой монастырь отважно ступил Леван Акин фильмом о нетрадиционной любви, одержимости и танце «А потом они танцевали». Выпуская фильм под национальным флагом трех стран, громогласно заявляя о том, что скрывается, но от этого не перестает существовать, режиссер ожидаемо получил кардинально противоположные отклики.

От Швеции лента была выдвинута на соискание премии «Оскар», а вот на родине режиссера в Грузии вызвала огромный скандал, который несколько дней премьерных показов сопровождался митингами, требованиями запрета и агрессивными угрозами в адрес всей съемочной группы со стороны фанатичных ортодоксов православия и праворадикальных политических сил.

Выплескиваемую перед Тбилисскими кинотеатрами агрессию пришлось усмирять арестами, а это красноречиво говорит о том, что неоднозначную кинокартину стоит посмотреть, чтобы составить о ней свое мнение. Можно как угодно относиться к нетрадиционным отношениям между людьми одного пола, но признать очевидным факт их неизбежного существования стоит всем, определяя для себя не страшнее ли является желание убить кого-то за инаковость – ведь именно эти призывы звучали от достопочтенных приверженцев института классической грузинской семьи и веры.

В любом случае, лично для себя я не увидела в фильме пропаганды и навязывания определенного вида отношений, но увидела боль, страсть, желание жить с одной и стереотипные догматы, гиперболизированную суровость, манипуляции и жестокость – с другой стороны. И вот когда две стороны событий сталкиваются, вполне объясним любой взрыв эмоций и противостояния, как ответ на ущемляемость и попыток уничтожения личностных границ. Это показательный фильм про борьбу старого и нового мира, двух разных поколений, одно из которых намертво застряло в стереотипах, а другое уже уверенно смотрит на запад, принимая иной образ жизни, желая свободы от чужой зависимости.

Мераб – молодой парень, с раннего детства занимающийся танцами в национальном грузинском ансамбле. Его отец также в прошлом танцор, бесславно закончивший карьеру и работающий на рынке простым продавцом. Юноша живет с матерью, старшим братом и бабушкой в ветхом квартале Тбилиси, в доме тотальное безденежье и разруха. Мераб изнуряет себя тренировками сутки напролет, танцевать в основном составе ансамбля – мечта детства и идти к ней он готов на кровавых мозолях и вывихнутых лодыжках.

Жестокий и деспотичный хореограф труппы Алико своих подопечных воспринимает как бездушных кукол. Оскорбляя, унижая, издеваясь над артистами, он отыгрывает на них свою ненависть за неудачи и личную неприязнь. Мераб твердо для себя решает не обращать внимания на это и полностью отдаваться танцам, но как бы хорошо он ни исполнял движения, Алико все равно находит повод для уничтожения трудов и усилий.

Легкими па по затертому паркету в репетиционный зал влетает свободолюбивый баловень судьбы Иракли. Вальяжная манера общения моментально делает парня любимчиком ансамбля, ему без усилий отдают сложные партии и между партнерами устанавливаются ревностные отношения, ведь выбрать для основного состава должны только одного. Неприязнь перетекает в общую цель, из которой рождается и новое, необычное чувство взаимной симпатии, так резко и непримиримо отрицаемое традиционным обществом. Совершенно естественно оно натыкается на копья чужого осуждения и преследования, превращаясь в сложную историю поиска и принятия себя, борьбы со стереотипами.

Нет, в фильме нет грязной пошлости и вульгарно-вызывающей демонстрации чувств. Есть большое внутреннее страдание, статичное безразличие, принятие и вызов, который в итоге бросает главный герой, которому уже не остается что терять.

Несомненным шедевром эту картину делает прежде всего музыка и колоссальной силы самовыражение через танец. Энергетика танцующего Мераба, не обращающего внимание на сочащуюся из-под фиксирующей повязки кровь, делает каждый кадр звенящим по высоте отчаяния и силы воли. Торнадо чувств из грусти, радости, отчаяния, гнева, возмущения, негодования и любви воплощается в танце, от которого невозможно оторваться взглядом, заставляя проживать те же эмоции, расплавленным металлом страстей, бегущие по венам.

Многообразие взглядов, натыкающееся на закостенелый консерватизм бесполезно отрицать. Это существует в грузинском обществе и уже никакими протестами, митингами и запретами не уничтожится – все, что хотел сказать Леван Акин в острой социальной драме «А потом мы танцевали».

"А потом мы танцевали" - первая киноработа в истории Грузии о вопросах на тему квир-проблематики и квир-культуры, национальным сообществом она не была принята.

Ксения Пересторонина

Статья публикуется с разрешения автора.

При копировании текста или его части, ссылка на сайт и автора обязательна!